Ху-Жэнь

Кажется, этот рассказ я уже пыталась написать… или не совсем этот… или совсем не этот… Ну и ладно…

С Днем учителя поздравляли в субботу, а теперь был уже понедельник, и длинная-длинная неделя впереди. Вообще Ирка считала ужасно несправедливым то, что у взрослых, которые вечно хвастаются, какие они большие и сильные, два выходных, а в школе – всего один. Лучше бы наоборот! А еще лучше (Ирка никогда никому не желала зла), пусть на работе у мамы и папы всё останется, как было, а ученикам дадут побездельничать три дня. Суббота, воскресенье и понедельник – здорово же, а главное – неделя будет начинаться с выходного …
В этот раз третьим-четвертым уроками поставили два природоведенья, раздали всем полиэтиленовые мешочки, которые только кажутся маленькими, а влезает-то в них – ого-го, и отправили собирать жёлуди. И не вздумайте разбегаться по домам – учительница в конце проверит, кто сколько набрал.
Дубы росли совсем неподалеку: между их школой и музыкальной был скверик - не скверик, а что-то похожее с протоптанными в разных направлениях среди деревьев тропинками. Ирка быстро поняла, что собирать лучше всего за углом музыкалки – там ходили мало, и жёлуди попадались целые, не раздавленные. Вообще, конечно, жёлудь – штука интересная: лакированный, плотный, с фигурной деревянной шапочкой. Поначалу он вообще кажется цельным, как резные шишечки на бабушкином буфере, но если расковырять его ножиком или уголком металлической линейки (ногти у Ирки были слабенькие и моментально ломались), видно, что блестящая шкурка снимается, а внутри – две половинки, похожие на арахис, только крупнее, гораздо тверже и совсем невкусные. Но всё это интересно, когда разглядываешь один жёлудь, а попробуй-ка набрать целый мешок! Ирка – девочка толстенькая, ей нагибаться трудно. Одно дело – зарядка, там двадцать наклонов – и всё, а тут… Так что она старалась найти местечко с целой россыпью желудей, становилась на коленки (всё равно колготки коричневые!) и тогда уже начинала наполнять свой мешок. Кстати, колготки эти, как и школьную форму, она ненавидела неимоверно. Во-первых, жарко. Взрослые, вон, еще в легких платьях и рубашках ходят! А во-вторых, кожа, привыкшая к летним ситчикам, постоянно чесалась от плотной ткани. Хорошо пацанам – пиджачок снял, в рубашке остался… ( Дальше?  )

Это даже не рассказ – так, маленький кусочек прошлого, отчего-то отчетливо всплывший в памяти именно сегодня. И, наверное, написала я это только для того, чтобы напомнить самой себе, что все мы горазды навешивать задним числом всякие символы и предзнаменования. А на самом деле всё, что случается, случается просто так. Честно-честно :))


- На три часа сеанс только. Что, будем билеты брать? – запыхавшийся Виталька сглатывал слова так, что у него выходило почти сплошное «б-б-б-б-б». А Ирка никуда не торопилась: сидела себе на лавочке и возила ногами по октябрьским листьям. Тепло, а в форме – так и жарко даже, хоть и второй месяц учебы уже начался. С Северного полюса он что ли был – тот, кто эти шерстяные платья придумал?!
Высь уже налилась густой осенней синевой, которая так нравилась Ирке. Нет, всё-таки летом – совсем не то! В жару небо бледное, выцветшее какое-то, и воняет летом всё больше бензином и асфальтом, а сейчас… Ирка потянула носом тревожный и горьковатый запах октября, запах влаги и горящих где-то вдалеке листьев. Эх, вот сейчас бы жить да жить, так нет – вставай в семь утра, напяливай форму, учись! Хорошо, хоть в кино после уроков можно сорваться…
- А что идет-то?
- «Любовь – это жизнь». Индийский.
- Не-а, на индийский не хочу. Они там поют всё время - как замяукают, так полфильма не остановятся…
Виталька одернул кургузый школьный пиджачок руками, испещренными синими черточками от авторучки.
- И чего мы тогда вообще в эту «Родину» притащились? Я говорил: надо было в газете вначале посмотреть. «Целинный» ближе, и «Искра» - тоже… ( Дальше?  )

Довольно нелепый рассказ, собственно говоря. Просто очередная попытка «расписаться».


«Нет, ну, паранойя же натуральная! – в который раз за этот вечер сказала самой себе Ирка. – И ничего, между прочим, странного: нервы на кочерге, никого рядом нет, вот и мерещится всякая хрень!»
Вполне разумно и убедительно. Только вот шаги под окном под натиском этой железной логики отчего-то совсем не желали прекращаться. Там, в прохладной осенней ночи кто-то хрустко бродил по сухим листьям совсем рядом с домом: три шага вдоль кухни, пять шагов вдоль зала и два шага вдоль спальни, где упрямо пыталась читать с экрана компьютера новую повесть Ирка. А первый этаж, между прочим! И окна открыты, хоть и есть на них, конечно, решетки, да и шторы зацеплены булавкой посредине, так что сидящую фигуру не должно бы быть видно. Собственно, шторы Ирка вообще не любила: курящему человеку они – одна помеха и неудобство. Но на булавку их застегивать всё же стала после того, как однажды такой же одинокой ночью сунулся к ней в окошко своим мелким бледным членом неизвестный онанист. Она, помнится, тогда, не растерявшись, рявкнула что-то типа: «Брысь отсюда! Нашел, чем хвастаться!» - и псих, разумеется, тут же убрался, но неприятный осадок так и застрял на дне души. Конечно, оптимальным решением проблемы был бы световой занавес, как в театре, (и дымом он не пропитывается!), но промышленность до таких изысков еще не дошла, а мастером на все руки Ирка тоже не была. ( Дальше?  )

Еще один рассказ про Ирку – безо всяких превращений на сей раз. Просто история.


Начало сентября – еще не осень, но уже и не лето. Жара не спешит отступать, и неотвязный запах пыли, горячего асфальта и бензина висит, зацепившись за неподвижный воздух, но понемногу вплетаются в него тревожные ароматы сухих листьев, ночного холодка и яблок. Куда же в этом городе без яблок! Вот они, тоненько нарезанные, висят на ниточках, как бурые гирлянды, и разлеглись на листах бумаги, устилающих старую пружинную койку, выставленную за ненадобностью на улицу. А на ветвях маленького сада доспевают очередные, да и в траве их уже немало – пахнут сладко, но уже с чуть различимой винной ноткой – всех всё равно не соберешь, не обработаешь…
- Тёть Ир, а ты гадаешь, да?
Тетя Ира – высокая, дородная, с неизменным «Казбеком» (сигареты курить так и не приучилась), в облаке цветочных духов, улыбается и перекладывает карты на дощатом садовом столике, рядом с которым вкопаны две скамейки.
- Нет, тезка, это просто пасьянс.
- А-а, на желание, да? – кивает Ирка. – У нас девчонки так раскладывали, только по-другому, я умею!
Историю о том, как Ирку назвали в честь старшей сестры матери, она слышала, наверное, раз сто и всякий раз не уставала радоваться. И вовсе не потому, что это такое уж красивое имя – Ирина (есть и получше: Вероника, например, или Аида…) Просто отец («Достоевского начитался!» - обычно со вздохом говорила мама) твердо вознамерился назвать свою новорожденную дочку Грушенькой. Представляете: Грушей?! При ее-то комплекции оставалось бы только повеситься! Хотя, конечно, про комплекцию тогда ничего известно не было: ну, родилась крупненькая девочка, четыре с половиной кило, бывает… Ага: «висит груша, нельзя скушать»! И полностью ничуть не лучше – Аграфена! Ужас, ужас..! Спасла племянницу тетя Ира: посмотрела на папашу своими темными глазами и непререкаемым тоном сказала:
- Александр, не ломай ребенку жизнь. Назови лучше в честь меня.
И отец, до того никаким разумным аргументам не внимавший, упрямый, даже не как баран, а как скала каменная, внезапно согласился без малейших пререканий. И слава богу! Ирке дразнилочек и без «Груши» хватает! ( Дальше?  )

Больше всего мне сейчас хочется сидеть и ныть, во-первых, о том, что «никтоменянелюбит, никтокогдаумрунепожалеет», а во-вторых, что жарко. Но уже самой противно. Поэтому я еще один рассказик написала из иркиного детства. Только вот с хронологией могла малость запутаться: у меня под рукой на работе предыдущих рассказов нет.
А по поводу названия вы уж сами решайте: имя собственное это или как J


- Ну, и чего, спрашивается, говорили, что это фильм хороший? – недовольно ворчала Ирка, ежась на остановке, хотя вся, абсолютно вся – от первого до последнего пункта – затея с поездкой в далекий кинотеатр «Шугла» принадлежала именно ей. – Зря только потащились!
Было Ирке семь лет, на дворе стояло начало семидесятых, и поэтому троллейбус в десять часов зимнего вечера вовсе не торопился появляться из промозглой дали.
- А кто говорил-то? – поинтересовался сосед Витька, всегда безропотно следовавший за Иркой в любые авантюры.
- Люда, сестра двоюродная.
- Так она взро-ослая… - кисло протянул Витька, давно усвоивший, что взрослые люди вообще мало, что понимают в этой жизни.
- «Такое кино, такое кино!» - передразнила Ирка свою дезинформаторшу. – А там полфильма поют, а потом муть какая-то не цветная…
- В «Оливере» вообще всю дорогу пели – тебе ж понравилось!
- Сравнил! – хмыкнула Ирка и заскочила в ледяной салон наконец-то подъехавшего троллейбуса. ( дальше?  )

Я понимаю, конечно, что так нечестно. И прекрасно помню, что братишка Бормор просил меня написать сказку о том, как человек потерял свой хвост.
Но что же делать, если вот этот вот «Иркин рассказ» давным-давно пылился у меня где-то в загашниках сознания и, похоже, ждал только повода, чтобы написаться. Нет, вполне может быть, что когда-нибудь я напишу и сказку на заданную тему… что-нибудь эдакое киплинговское… А пока – вот.


- Мы пили эту воду… - негромко тянула Ирка, вытягивая граблями из травы прошлогодние листья.
- Мы пили эту чистую воду…
Вообще-то, конечно, не была она ни поклонницей сельскохозяйственных работ, ни особой сторонницей чистоты и порядка. Просто нужно же хоть чем-то заняться, пока Верочка срочно отвозит в город случайно прихваченные ключи от рабочего сейфа. И ведь понадобились они кому-то в субботу!
- И мы никогда не станем старше…
Перелом весны на лето: уже всё зелено, и первые нарциссы поднимают головы, но удушливая жара еще не накрыла город липким колпаком, еще бродит в ветвях слабый ветерок, и если не подставлять легкомысленно голову солнечным лучам, то можно чувствовать себя очень неплохо даже на улице.
- Теперь я вижу чистое небо
И мне не нужен прогноз погоды…
Хорошее место – Верочкина дача! Сколько раз они приезжали сюда в юности – и вдвоем, и большими веселыми компаниями. Вот у этой яблони – на черно-белую еще пленку – фотографировали Пашку, который отыскал среди хвороста скрученную кольцом колючую ветку и немедленно пожелал изобразить распятие Христа в терновом венце, даже старое полотенце на себя намотал вместо набедренной повязки, балбес. Где-то в Мариуполе он сейчас, за две государственных границы отсюда, если, конечно, не уехал еще дальше… ( А вот там…  )

Это еще один из «Иркиных рассказов». И заодно попытка вылезти из очередного бездарного периода. Очень боюсь, что получилась лажа. Вы уж пните, если что.


- Всё, больше я на второй резиденции спать не буду! – выпалила Ольга, широко раскрыв глаза.
Хотя служба на правительственной гостевой резиденции № 2 и не была уже такой престижной и выгодной, как в советские времена, всё же должность менеджера по работе с младшим персоналом имела в глазах Иркиной кузины целый ряд мелких, но приятных особенностей. Красивый старинный особняк, окруженный яблоневым садом, на берегу горной речки, чистый воздух, вышколенные за долгие годы работы на одном месте сотрудники, элегантные и спокойные постояльцы (в основном – иностранцы с семьями) – всё это вполне компенсировало для Ольги невысокую по нынешним меркам зарплату. И работы, между прочим, было вовсе не так уж много: важные гости наезжали от силы раз в месяц, да и то ненадолго.
- А я еще над нашими бабами смеялась, дура! Вот пока сам не столкнешься, фиг поверишь!
- Да что там у тебя произошло-то? – не слишком вежливо прервала Ирка, зная манеру своей двоюродной сестрицы часами барахтаться в эмоциях, ничего толком не объяснив.
- Понимаешь, ночую я вчера на резиденции, - уже немного спокойнее начала рассказывать Ольга, - Ну, Володька на рыбалку уехал на три дня, я дома от тараканов отравы напрыскала… А наши горничные мне еще когда рассказывали… В этом здании в войну госпиталь был тыловой… И будто бы ходит ночами мужик в солдатской форме. Призрак, понимаешь? Не грозит, не пугает – просто ходит. Любка говорит, сама его видела. Ну, ты ж меня знаешь – я в такую туфту не верю. Всё балдела, что шестьдесят лет прошло, людей здесь уйма сменилась, а такие вот байки – из уст в уста… ( Дальше?  )

Очередной короткий рассказ про Ирку, в котором, как обычно, ничего не происходит.
Писано на работе, где-то между корректурами статей про биологический музей и про горный аул, так что, возможно, получилось как-то скомкано. Но я просто побоялась, что пока дождусь своего домашнего компа, всё окончательно забудется….

( Read more... )

Под катом – небольшой рассказ, сплошные диалоги, и скорее всего в цикл рассказов об Ирке он даже не войдет. Просто мне захотелось немного поговорить о любви… с самой собою, потому что с женщинами я разговаривать о любви не умею, а…

( Впрочем, фиг с ним! Читаем?  )

Меня тут как-то спрашивали, будут ли еще рассказы об Ирке. У меня, честно говоря, никаких планов по этому поводу не было, но вот неожиданно написался еще один.
А предыдущие, кто не знает, можно вот здесь скачать

( 23 декабря  )