XVIII аркан
04/02/2006 03:46 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
kizuneИ он говорит:
- Пойди и принеси мне луну.
Его голос – мальчишеский, нарочито-грубый и всё же такой нежный, как и его руки, его ресницы, его глаза…
Нельзя, неправильно давать над собой столько власти. Безграничное подчинение быстро приедается, вызывает скуку и раздражение, раскрывает пропасть равнодушия, в которую можно падать всю жизнь, бессмысленно пытаясь уцепиться руками за воздух. Она это знает. И всё же идет.
Луна… Маленький серебряный диск, хрупкий свет которого крадет краски предметов и превращает мир в загадочное и зловещее место… До нее не дотянуться с самой высокой башни, ее касается только край горизонта, тот самый, до которого не доплыть, не добежать. Но он сказал: пойди и принеси.
На несколько секунд ей кажется, что легче всего уйти, забиться в дальний угол, сжаться в комок, прикрыть голову руками и в этом иллюзорном убежище осознать, наконец, главное: он не любит ее и не полюбит никогда, что бы она не сделала. И, осознав, умереть от тоски.
Но нет, от тоски не умирают, с тоской придется жить и кормить ее кусками своей души, болезненными, кровоточащими, до тех пор, пока не придут старость и пустота. Не самая страшная судьба: в этой муке есть своя сладость, но… Но кто тогда будет рядом с этим мальчиком, кто станет беречь и любить его, несмотря ни на что?
Пойди и принеси… Здесь может помочь только чудо, а где его взять? Да, напыщенные алхимики со страшными язвами от кислот на руках, астрологи в высоких звездчатых колпаках, мудрецы со змеиными неподвижными взглядами, согбенные пропахшие травами бабки-ведьмы – все они обещают чудеса. Но кому из них верить? И есть ли смысл верить хоть кому-то, если не веришь остальным? А главное: способно ли помочь ей чужое чудо? Ведь это ее жизнь, ее любовь, ее Луна!
И она уходит. Одна. Сама.
Рассказывают разное. Кто-то видит, как она варит и жжет горькие травы, кто-то заметил следы ее крови на скалах и силуэт на горной вершине, кому-то звездной ночью блеснуло в глаза ее обнаженное тело, легко рассекавшее воды озера, а кто-то клянется, что черный, как сама тьма, козел нес ее прямо к тучам… Она ищет, она пробует, она сто тысяч раз на волосок от полной и окончательной гибели, она взрезала своё сердце, вынула душу и кроит ее и сшивает заново. Ей больно, ей страшно, и ее ведет не надежда, а то необъяснимое упрямство, которое сама она называет любовью.
…
И вот однажды дверь его дома отворяется.
- Ну, что, принесла? – лениво роняет он и лишь потом оборачивается, чтобы застыть пораженным.
На пороге стоит существо в расцвете дикой, влекущей и опасной, как отточенная сталь, женственности, излучающее свет и тайну, сплетенное из Жизни и Смерти. Он падает в ее взгляд, и ему уже никогда, никогда не освободиться.
- Ты просил Луну? – спокойно говорит она. – Ну, что же, - я здесь!
- Пойди и принеси мне луну.
Его голос – мальчишеский, нарочито-грубый и всё же такой нежный, как и его руки, его ресницы, его глаза…
Нельзя, неправильно давать над собой столько власти. Безграничное подчинение быстро приедается, вызывает скуку и раздражение, раскрывает пропасть равнодушия, в которую можно падать всю жизнь, бессмысленно пытаясь уцепиться руками за воздух. Она это знает. И всё же идет.
Луна… Маленький серебряный диск, хрупкий свет которого крадет краски предметов и превращает мир в загадочное и зловещее место… До нее не дотянуться с самой высокой башни, ее касается только край горизонта, тот самый, до которого не доплыть, не добежать. Но он сказал: пойди и принеси.
На несколько секунд ей кажется, что легче всего уйти, забиться в дальний угол, сжаться в комок, прикрыть голову руками и в этом иллюзорном убежище осознать, наконец, главное: он не любит ее и не полюбит никогда, что бы она не сделала. И, осознав, умереть от тоски.
Но нет, от тоски не умирают, с тоской придется жить и кормить ее кусками своей души, болезненными, кровоточащими, до тех пор, пока не придут старость и пустота. Не самая страшная судьба: в этой муке есть своя сладость, но… Но кто тогда будет рядом с этим мальчиком, кто станет беречь и любить его, несмотря ни на что?
Пойди и принеси… Здесь может помочь только чудо, а где его взять? Да, напыщенные алхимики со страшными язвами от кислот на руках, астрологи в высоких звездчатых колпаках, мудрецы со змеиными неподвижными взглядами, согбенные пропахшие травами бабки-ведьмы – все они обещают чудеса. Но кому из них верить? И есть ли смысл верить хоть кому-то, если не веришь остальным? А главное: способно ли помочь ей чужое чудо? Ведь это ее жизнь, ее любовь, ее Луна!
И она уходит. Одна. Сама.
Рассказывают разное. Кто-то видит, как она варит и жжет горькие травы, кто-то заметил следы ее крови на скалах и силуэт на горной вершине, кому-то звездной ночью блеснуло в глаза ее обнаженное тело, легко рассекавшее воды озера, а кто-то клянется, что черный, как сама тьма, козел нес ее прямо к тучам… Она ищет, она пробует, она сто тысяч раз на волосок от полной и окончательной гибели, она взрезала своё сердце, вынула душу и кроит ее и сшивает заново. Ей больно, ей страшно, и ее ведет не надежда, а то необъяснимое упрямство, которое сама она называет любовью.
…
И вот однажды дверь его дома отворяется.
- Ну, что, принесла? – лениво роняет он и лишь потом оборачивается, чтобы застыть пораженным.
На пороге стоит существо в расцвете дикой, влекущей и опасной, как отточенная сталь, женственности, излучающее свет и тайну, сплетенное из Жизни и Смерти. Он падает в ее взгляд, и ему уже никогда, никогда не освободиться.
- Ты просил Луну? – спокойно говорит она. – Ну, что же, - я здесь!
